Это тоже не приносит счастья, поверь. Видимо, оно все-таки не в книгах. Меня, кабинетного ребенка, терпеливо грызшего толстые дедовы книги все детство (на нижней полке стояли Жюль Верн в 10 томах, Мопассан, Грин и Шпенглер, я читал подряд, методично), привлекала именно непонятность, "непрочтимость" букв, в самой форме которых, казалось, скрывается тайное знание. А уж когда я до Борхеса дочитался... Я все равно жалею, что не умею читать старинные еврейские книги.