(no subject)

Я, конечно, не забанен у Моэрваэна, но, если прийти к кому-нибудь в группу, сказать что-то раз, сказать два, сказать пять и остаться неотвеченным, то с моей стороны это будет прочитано как намек идти и высказываться куда-то еще, например, на своей территории.

Поэтому скажу у себя, почему так полыхают пуканы, когда в общественном дискурсе возникает тема изнасилования. Вот была такая кампания, "я не боюсь сказать", которая не просто упомянула цифровую статистику - "каждая третья женщина", она ее наглядно показала. Вывесила свои кровавые простыни и ткнула каждому в нос. Но, если каждая третья женщина - жертва (или, как красиво говорят по-английски, "survivor"), то каждый, скажем, пятый мужчина, - кто он тогда? Кто? И этот каждый пятый мужчина, столкнувшись с явлением, начинает шевелиться, задавать себе вопросы, начинает понимать, что эти вопросы, раз уж он себе их задает, могут быть заданы ему и кем-то еще. Например, мамой, бабушкой, сестрой, дочерью.*
А не насильник ли ты, Вася Пупкин?
А это, на минуточку, уголовное преступление. Никто не хочет быть обвиненным (или даже тихо обвинить сам себя) в уголовном преступлении, даже, если уголовного наказания за это не воспоследствует.
Просто мы, люди, так биологически устроены, что нам это обычно очень не нравится. Настолько не нравится, что даже самый архетипический насильник, из подворотни с ударом тяжелым по голове, и тот первым делом убеждает себя и окружающих в том, что "она сама захотела!"
А тут вдруг опа! возникает значок, сигнализирующий "нет, не захотела, и не захочу, и не спрашивай". Например, таким значком в реальной жизни для некоторых является бурка. Что не означает, что женщин в бурке чужаки не насилуют - насилуют все равно, в конце концов, изнасилование это преступление, и насилующий знает, что преступает закон. Но ЭТО БУДЕТ НЕ ПО ПРАВИЛАМ. Мало того, что это будет плевок в лицо закону, закон можно не уважать, мало того, что это будет плевок в лицо женщине - кого ее мнение колышет вообще, но это будет поперек мнения референтной группы - то есть, тех, кого насильник УВАЖАЕТ. Тех, с кем хочет продолжать и ДАЛЬШЕ ТУСОВАТЬСЯ.
Тогда, если он хочет тусоваться без последствий с правоверными мусульманами, он женщину в бурке пальцем не тронет, найдет такую, что в миниюбке мимо прошла, "сама захотела". И друзья его тогда не осудят.
И тут в компании хороших людей со светлыми лицами опачки - белый ромбик, меня осудят! Даже не так - меня видят и осуждают. Мои действия видят и не приемлют. И, конечно, тут же начинается поиск друзей, которые не осудят, а поскольку, пардон, каждый пятый мужчина уже задал себе вопросы, и уже понял, насколько сильно он не хочет себе на них отвечать, то поддержка такому ищущему обеспечена.
И громкая поддержка. Кровно заинтересованных в существовании "серой зоны" людей. Такой зоны, где можно проигнорировать то, что "потом она, может быть, захочет поплакать" и продолжать оставаться порядочным человеком в своих глазах и в глазах своего общества.
А ведь это так важно - оставаться порядочным человеком, не так ли?
Это наше биологическое устройство, черт возьми.
Безо всякой иронии.

Вот люди и идут в битву за собственную порядочность.
Только и всего.


ПС. А еще Вася Пупкин понимает, что, если каждая третья женщина не "выдумывает", то его, Васи Пупкина, мама, бабушка, сестра, жена и дочь тоже могли оказаться в этой славной когорте выживших, а он, лично он, Вася Пупкин, сын, внук, брат, муж и отец, не заметил, не защитил, проигнорировал. И уж этого точно ни пацаны не поймут, ни собственная совесть не примет.
Это прямой удар по всему мужскому в себе.
И как с этим жить потом?

(no subject)

Второй раз встречаю поговорку "как горячий нож сквозь масло".
Эх, измельчало поколение...

(no subject)

Все-таки, в том, что, когда ты что-либо напишешь, к тебе придет хотя бы бот, и вы с ним хоть как-то пообщаетесь, есть нечто глубинно утешительное...

...я бы даже сказал, утешающее, но не уверен, что это правильно