(no subject)
Mar. 19th, 2006 11:10 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
fish_n_liliesВчера мне было плохо. Вобще-т, мне сейчас хуевато сплошняком круглые сутки, но я не о том хотел рассказать, а о вчерашнем. Когда мне плохо, я хочу одного. Потом скажу вам, чего. В таких состояниях я хожу обычно в одно местечко во внутреннем мире, и там мне помогают – в реале-то хуй допросишься, да и некого мне вроде бы сейчас попросить. Но мне там намедни указали на дверь и просили к ним больше не приходить. Никогда.
И я стал думать. Я стал думать о своих мальчиках. О своих партнерах. О том, смог ли бы кто-нибудь сделать для меня вот эту крайне простую вещь, и длиной-то максимум в десять минут – я ненавязчивый.
Но каждый из тех, с кем я имел отношения, отношения серьезные, повторяю, выдал мне психотическую реакцию – о, спектр был самый разнообразный! И ни один не смог сделать то, что я, как ни странно, для каждого из них, и по многу раз… и что для меня было бы так естественно.
Даю вразбивку – мне кажется, это будет некоторым из вас интересно )))
- Мне плохо.
- Бедный ты, бедный… /гладит по голове в сумерках/ Через три минуты: - Знаешь, я, наверное, пойду… скучно что-то. Ты извини. Пока!
- Мне плохо.
- Ну, ты это… не надо, а? /стоит в дверях, мнется с ноги на ногу, убегает на кухню, что-то приносит, что-то уносит, что-то разбивает, но по большей части стоит в дверях с видом внезапно забеременевшего бычка/ - Может быть, тебе надо что-то? Ты скажи, я принесу /опять убегает на кухню, цикл повторяется много-много раз, пока не надоест мне смертельно, и я его не пошлю. Тогда он с полным правом обидится, но не уйдет, а сядет в темном углу и молча продолжит действовать мне на нервы/
- Мне плохо.
- Это все из-за меня! Всегда все из-за меня! Ты нарочно болеешь, нарочно, чтобы мне было плохо, и я почувствовал себя виноватым! Я плохой, да? Я плохой? Это ты меня провоцируешь! Почему я всегда во всем виноват? /ищет ружье, веревку, мыло, сваливает все это в кучу на полпути к прихожей, патетически застывает над ней и рассказывает длиннющую лекцию о траволечении. Я встаю, одеваюсь, иду, все это покупаю, завариваю и пью, болезнь проходит за неделю вместо семи дней, все довольны, всем хорошо/
- Мне плохо.
/молча приносит еду, лекарства, если повезет – оплачивает кое-какие срочные счета, и так же молча исчезает ровно до тех самых пор, пока мне вновь не похорошеет. Похорошевшее состояние чует носом с другого конца страны (страна маленькая)/
- Мне плохо.
- Аааааа! Ты оставишь меня! Ты умрешь, тебя похоронят, - нет, ты все делаешь для того, чтобы оставить меня! Я останусь один! Я такой несчастный! /заваливается в жуткую истерику, я встаю, утираю слезки, три дня подряд утираю слезки, болеть уже некогда, я полностью здоров, но на душе от этого почему-то легче никак не становится/
- Мне плохо.
- Давай поиграем! Я хочу играть! Ну что ты лежишь букой, пу-пух! /прыгает на постельке и пытается развести на секс. Иногда у него это получается (отнюдь не всегда), он доволен, мне не легчает. Зато мальчику хорошо. Я жду, когда он уйдет, чтобы с прерванного места спокойно продолжить собирание себя в кучку/
Из всех моих мужчин на такое был бы способен только Никита… и то под определенным давлением.
Всего-навсего положить мою голову на любое удобное место на своем теле, обхватить руками и продышать со мной вместе спокойно и глубоко – дыханием здорового человека, не напрягаясь. Простая ласка. Простое, как три копейки, «быть вместе».
Но Никиты не существует. Его и не было никогда.
Такая штука…
Зато любая женщина… хотя бы из тех, которые мне встречались… любая женщина способна на это легко и естественно. Я, конечно, буду улавливать в ее дыхании затаенную радость: «Ну вот, наконец-то! Он слаб, он сломался! Теперь он мой, я наконец-то нужна ему, как хорошо! И я постараюсь сделать все, чтобы он продолжил во мне нуждаться. Милый Боженька, сделай так, чтобы он не выздоравливал никогда!» - но это же, право, такие мелочи… а с Боженькой у меня свои договоры, так что рано или поздно я встану, отряхнусь и снова продолжу быть таким же, каким я был раньше.
Или совсем другим, но это уже не важно.
Поэтому я ухожу в глубокую гетеросексуальность, когда заболеваю, - несмотря ни на что.
Хотя, на самом деле, мне глубоко все равно, сладко ли будет пахнуть объятие или чуть солоно, на мягком будет лежать моя голова или на жестком, и какая ладонь ляжет на мою щеку - гладкая или шероховатая. Поверите - все равно.
Вот только я думаю, что от мужчины такого я никогда уже не дождусь.
Слабым я не нужен мужчине, а сильным – не нужен женщине. Но слабым – в том-то и фишка! – я быть не могу и не хочу. Поймите, я не обобщаю, я прекрасно понимаю, что виной всему – мои собственные глубинные заморочки, изящества моего, и только моего, выбора. Кто виноват в том, что я вот так, до истерики, обожаю хрупких истощенных нервических мальчиков, которым как нарику герыч нужен одновременно крепкий ремень и мягкая сися? Только я сам, и больше никто. Я только не понимаю, почему женщины всегда могут, а они, эти мальчики, - совсем, совсем нет.
Вот мать моя в таких случаях, когда я, к примеру, с больной спиной без помощи добраться до туалета не могу, или хотя бы когда я кашляю и стону (какая я сука, серьезно, мог бы и помолчать, все-таки), простуженный, выдает просто откровенную агрессию: «Почему ты такая гадина, почему ты раньше не думал шарф одеть, сволочь, ты заставляешь меня страдать!» Так что я не могу понять, откуда в моей сексуальной истории такая половая дифференцированность. Вроде, должно было бы быть совсем наоборот, и психотического поведения в такой ситуации я с большим правом ожидал бы от женщины.
Однако же, этого не происходит. Совсем.
Статистика виновата, что ли?
.........................
Так что, обычно я стараюсь умирать на ногах, красиво и молча.
Жаль, не всегда получается.
И я стал думать. Я стал думать о своих мальчиках. О своих партнерах. О том, смог ли бы кто-нибудь сделать для меня вот эту крайне простую вещь, и длиной-то максимум в десять минут – я ненавязчивый.
Но каждый из тех, с кем я имел отношения, отношения серьезные, повторяю, выдал мне психотическую реакцию – о, спектр был самый разнообразный! И ни один не смог сделать то, что я, как ни странно, для каждого из них, и по многу раз… и что для меня было бы так естественно.
Даю вразбивку – мне кажется, это будет некоторым из вас интересно )))
- Мне плохо.
- Бедный ты, бедный… /гладит по голове в сумерках/ Через три минуты: - Знаешь, я, наверное, пойду… скучно что-то. Ты извини. Пока!
- Мне плохо.
- Ну, ты это… не надо, а? /стоит в дверях, мнется с ноги на ногу, убегает на кухню, что-то приносит, что-то уносит, что-то разбивает, но по большей части стоит в дверях с видом внезапно забеременевшего бычка/ - Может быть, тебе надо что-то? Ты скажи, я принесу /опять убегает на кухню, цикл повторяется много-много раз, пока не надоест мне смертельно, и я его не пошлю. Тогда он с полным правом обидится, но не уйдет, а сядет в темном углу и молча продолжит действовать мне на нервы/
- Мне плохо.
- Это все из-за меня! Всегда все из-за меня! Ты нарочно болеешь, нарочно, чтобы мне было плохо, и я почувствовал себя виноватым! Я плохой, да? Я плохой? Это ты меня провоцируешь! Почему я всегда во всем виноват? /ищет ружье, веревку, мыло, сваливает все это в кучу на полпути к прихожей, патетически застывает над ней и рассказывает длиннющую лекцию о траволечении. Я встаю, одеваюсь, иду, все это покупаю, завариваю и пью, болезнь проходит за неделю вместо семи дней, все довольны, всем хорошо/
- Мне плохо.
/молча приносит еду, лекарства, если повезет – оплачивает кое-какие срочные счета, и так же молча исчезает ровно до тех самых пор, пока мне вновь не похорошеет. Похорошевшее состояние чует носом с другого конца страны (страна маленькая)/
- Мне плохо.
- Аааааа! Ты оставишь меня! Ты умрешь, тебя похоронят, - нет, ты все делаешь для того, чтобы оставить меня! Я останусь один! Я такой несчастный! /заваливается в жуткую истерику, я встаю, утираю слезки, три дня подряд утираю слезки, болеть уже некогда, я полностью здоров, но на душе от этого почему-то легче никак не становится/
- Мне плохо.
- Давай поиграем! Я хочу играть! Ну что ты лежишь букой, пу-пух! /прыгает на постельке и пытается развести на секс. Иногда у него это получается (отнюдь не всегда), он доволен, мне не легчает. Зато мальчику хорошо. Я жду, когда он уйдет, чтобы с прерванного места спокойно продолжить собирание себя в кучку/
Из всех моих мужчин на такое был бы способен только Никита… и то под определенным давлением.
Всего-навсего положить мою голову на любое удобное место на своем теле, обхватить руками и продышать со мной вместе спокойно и глубоко – дыханием здорового человека, не напрягаясь. Простая ласка. Простое, как три копейки, «быть вместе».
Но Никиты не существует. Его и не было никогда.
Такая штука…
Зато любая женщина… хотя бы из тех, которые мне встречались… любая женщина способна на это легко и естественно. Я, конечно, буду улавливать в ее дыхании затаенную радость: «Ну вот, наконец-то! Он слаб, он сломался! Теперь он мой, я наконец-то нужна ему, как хорошо! И я постараюсь сделать все, чтобы он продолжил во мне нуждаться. Милый Боженька, сделай так, чтобы он не выздоравливал никогда!» - но это же, право, такие мелочи… а с Боженькой у меня свои договоры, так что рано или поздно я встану, отряхнусь и снова продолжу быть таким же, каким я был раньше.
Или совсем другим, но это уже не важно.
Поэтому я ухожу в глубокую гетеросексуальность, когда заболеваю, - несмотря ни на что.
Хотя, на самом деле, мне глубоко все равно, сладко ли будет пахнуть объятие или чуть солоно, на мягком будет лежать моя голова или на жестком, и какая ладонь ляжет на мою щеку - гладкая или шероховатая. Поверите - все равно.
Вот только я думаю, что от мужчины такого я никогда уже не дождусь.
Слабым я не нужен мужчине, а сильным – не нужен женщине. Но слабым – в том-то и фишка! – я быть не могу и не хочу. Поймите, я не обобщаю, я прекрасно понимаю, что виной всему – мои собственные глубинные заморочки, изящества моего, и только моего, выбора. Кто виноват в том, что я вот так, до истерики, обожаю хрупких истощенных нервических мальчиков, которым как нарику герыч нужен одновременно крепкий ремень и мягкая сися? Только я сам, и больше никто. Я только не понимаю, почему женщины всегда могут, а они, эти мальчики, - совсем, совсем нет.
Вот мать моя в таких случаях, когда я, к примеру, с больной спиной без помощи добраться до туалета не могу, или хотя бы когда я кашляю и стону (какая я сука, серьезно, мог бы и помолчать, все-таки), простуженный, выдает просто откровенную агрессию: «Почему ты такая гадина, почему ты раньше не думал шарф одеть, сволочь, ты заставляешь меня страдать!» Так что я не могу понять, откуда в моей сексуальной истории такая половая дифференцированность. Вроде, должно было бы быть совсем наоборот, и психотического поведения в такой ситуации я с большим правом ожидал бы от женщины.
Однако же, этого не происходит. Совсем.
Статистика виновата, что ли?
.........................
Так что, обычно я стараюсь умирать на ногах, красиво и молча.
Жаль, не всегда получается.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2006-03-20 08:38 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-20 08:41 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-20 08:45 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-20 09:01 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-20 09:06 am (UTC)Я не говорю, что каждая женщина, когда она обнимает своего мужчину, думает точно так же.
Но не та женщина, которая обнимает меня.
Сейчас придет моя женщина и станет всё отрицать ))))))
Разумеется.
Разумеется.
Это очень большая гипербола. Описывающая очень легкое, слабое, мимолетное чувство, скользящее где-то по грани ознания.
Просто я гиперчувствителен. Когда хочу или когда у меня комплексы!
no subject
Date: 2006-03-20 09:13 am (UTC)